Юмористический рассказ:
“Болезнь Стульчикова”
Виктор Гастелло
Из поликлиники Стульчиков вышел подавленный. Полученная в регистратуре справка с анализами жгла руки. Впервые в жизни Стульчиков согласно справке был далеко не здоров.
«Разве можно такое давать на руки, — ужасался он. Надо было вызвать родственников и подготовить меня к этим страшным цифрам...»
РОЭ была чудовищная, гемоглобина мало, а лейкоциты вообще не просматривались. Он чувствовал, как высокая РОЭ подступала к горлу, душила его, а гемоглобин, который должен был броситься на защиту его организма, отступал под натиском превосходящих сил.
Конечно, нужно было срочное переливание крови, его тут же, у окна регистратуры, должны были взять по скорой и положить на операционный стол... Какая преступная халатность... Какое равнодушие... Стульчиков мысленно прощался с жизнью... Всего тридцать пять лет, холост, каждое утро зарядка и обтирание холодной водой, некурящий, минимум алкоголя, допустимое волнение только на уровне сборных по хоккею. И вот расплата!
На работе Стульчиков появился незадолго до обеда. Все было как обычно, и это его потрясло! Как же так, произошло непоправимое, и никого это не тревожит...
— Петр Иванович, — подошел Стульчиков к старшему инженеру, который был еле виден из-за груды деловых бумаг...
— Петр Иванович, — повторил Стульчиков, — у меня анализы плохие.
— Оставь здесь, — сказал Петр Иванович, — потом посмотрю.
— А у меня в одном экземпляре, — жалобно выдавил Стульчиков.
— Пойди в машбюро к Кате, скажи — от меня, она сделает пять экземпляров...
Стульчиков пошатнулся от слабости и увидел инженера Кошкина, который среди бумаг искусно прятал кроссворд.
— Вадим, — сказал Стульчиков, — у меня анализы плохие.
Кошкин обалдело посмотрел на Стульчикова и вдруг просиял:
— Анализы, говоришь?! Старик, ты — гений! — Кошкин восторженно хлопнул Стульчикова по плечу. — Где ты был раньше? Все точно, на «А», шесть букв по вертикали. Молодец, старик! Послушай, крупный морской рак, четыре буквы, последняя «р». Сообразишь?
— Рак, морской, — с ужасом пробормотал Стульчиков, отходя от Кошкина, — какой кошмар...
Следующим был Дмитриев. Стульчиков потянул его за свободную руку:
— У меня анализы плохие, вот посмотри... Дмитриев машинально взял справку, повертел ее в руках и сунул в карман.
— Отдай сейчас же анализы, — тонким фальцетом закричал Стульчиков, — не имеешь права...
Драгоценную справку он долго разглаживал в руках.
Самочувствие резко ухудшилось, стучало в висках, сердце работало через такт... Чтобы поддержать уходящие силы, Стульчиков все же решил пойти пообедать. В очереди в столовой он стоял сумрачный и ни с кем не разговаривал. На раздаче у поварихи Маши были большие и добрые глаза.
— Маша, — сказал печально Стульчиков, — у меня анализы плохие...
Маша намек поняла и, порывшись в кастрюле, положила кусок мяса побольше.
Обедал Стульчиков без аппетита. К нему за стол подсела Ольга Петровна из профкома, женщина душевная и простая.
Стульчиков посмотрел на нее с надеждой и сказал:
— Ольга Петровна, у меня анализы плохие...
— И не говори, Стульчиков, — Ольга Петровна побыстрее проглотила ложку супа, — сейчас они у всех плохие... И кровь, и желудочный сок совсем не тот, а о стуле и говорить нечего... — Она еще долго рассказывала ему о своих анализах, анализах своих детей и членов профкома...
Стульчиков машинально выпил компот Ольги Петровны и уныло пошел прочь.
В комнате Кошкин и Шутов из соседнего отдела сражались в шахматы.
Стульчиков без обычного интереса оценил позицию и сунул под нос Шутову справку.
— Шутов, Сережа, у меня анализы плохие...
Шутов сердито отвел руку Стульчикова в сторону.
— Отстань, Стульчиков, ты что, не видишь, я без слона!..
Стульчиков видел, что через ход Шутов останется и без ладьи, но подсказывать не стал, все это теперь не имело никакого значения. Кружилась голова, и, чтобы не упасть, он сел на свое рабочее место... Начинались вторичные явления: наваливался сон, падал пульс, постепенно остывали ноги.
— Так вот как это бывает, — думал в полудреме Стульчиков.
Было по-хорошему жаль себя. Мешал только крик Шутова, который категорически отказывался отдавать ладью и оскорблял Кошкина. Потом обеденный перерыв кончился, Шутов ушел, и стало тихо.
Стульчиков усилием воли заставил себя встать и на ватных ногах пошел к начальнику...
В кабинет Павла Васильевича он вошел без стука и, пошатываясь, приблизился вплотную к столу.
— Павел Васильевич, — сказал еле слышно Стульчиков, — посмотрите, у меня анализы плохие.
Павел Васильевич что-то быстро писал и, не поднимая головы, отмахнулся от Стульчикова:
— Потом, Стульчиков, зайди через час, очень занят...
— Павел Васильевич, это срочно и глубоко личное. Начальник, не глядя, взял справку и что-то быстро на ней написал.
«Не возражаю», — уже в коридоре ошалело прочел Стульчиков.
— Где тебя целый день черти носят, — услышал он громкий голос Кошкина, — иди к телефону, звонят из поликлиники...
«Начинается, — обомлел Стульчиков, — сейчас скажут: «Не шевелиться, за вами приедут...» Забегали...»
— Стульчиков, тридцать пять лет, холост? — спросил молодой женский голос.
— Да, я, — сказал Стульчиков, уже готовый к самому худшему.
Товарищ Стульчиков, извините нас, произошла ошибка. Вам случайно дали анализы старенькой бабушки, которая умерла неделю назад. У вас все в порядке...
— Какая ошибка?! — бурно запротестовал Стульчиков. — Что же, я не чувствую, что болен! Я буду жаловаться...
— Товарищ Стульчиков, еще раз извините, но, если вы не верите, мы вам покажем историю болезни бабушки...
— К черту бабушку! — Постепенно до него начинал доходить смысл сказанного. Он бросил трубку и глубоко вздохнул. Внезапно выздоровевший организм отозвался глухим рокотом... Хотелось всех целовать и обнимать, любить, быть любимым, жениться, иметь детей... Хотя и оставалась легкая грусть о чем-то вдруг утраченном.
На радостях Стульчиков полез было в карман за десяткой Кошкину, которую тот вчера просил до получки, но потом передумал.
