Юмористический рассказ:
“Будьте ребенком!”
Татьяна Слуцкая
Ненавижу эти вопросы о возрасте: «Сколько вам лет? Сколько?..» Как будто они не знают, что мне семьдесят семь! Знают, но не верят. Говорят, что я лгу. Что больше тридцати пяти — ни за что! Да-да, все удивляются, но я привыкла.
Они начинают прощупывать меня глазами: «Это ваши волосы? А может, парик?!»
— Успокойтесь, — говорю, — свои! Более того, я их даже не крашу. Просто отвар ромашки: кипятить пять минут, потом дать постоять. Ах, зубы?.. Тоже свои. Ну, ресницы, это как все, — чуть-чуть...
«Сколько вам лет?» Простите, но я никогда не скрывала. Когда было двадцать пять, так и говорила — двадцать пять. В сорок — опять двадцать пять. Но потом, извините, я перестала кокетничать, ибо после шестидесяти это вообще бессмысленно. Особенно если тебе семьдесят семь!
А все кругом: «Ах-ах, покажите немедленно паспорт!»
Наивные люди, как будто цифра в паспорте что-то меняет. Как будто к нолику трудно подрисовать закорючку, и в результате вместо 1901 года рождения мы получаем все что угодно.
Лично у меня вообще два паспорта. На свидания хожу с новым, а пенсию получаю по старому, который пришлось «потерять».
Взрослые тетки, те, что кукуют на лавочке возле небоскреба, куда недавно мы переехали, хором дразнят меня «тунеядкой». Я же нигде не работаю! Бедняжкам ведь невдомек, что я давным-давно на заслуженном отдыхе.
Но если быть до конца откровенной, возраст все-таки чувствуется. Изредка, по вечерам... Особенно спина и ноги... И я знаю причину: кажется, начинаю стареть.
Такой симптом, например. Вчера приходит младшая внучка. В косичках — разные ленты, синяя и голубая. Строго спрашиваю:
— Зачем?!
И слышу в ответ:
— Бабууу-ль! Ты ли это? Так же краси-иво!
И действительно, очень красиво. Представьте, в золото кос вплетена ночная синь и утренняя голубизна...
Ах, вы скажете — «несимметрично»? А к чему всюду и везде непременно симметрия?!
Я люблю кино и смотрю много фильмов. Там в большинстве — все соразмерно и убийственно правильно. А у Чарли Чаплина — нет! Он смотрел на мир очень несимметрично. Он умел удивляться, как ребенок. И поэтому удивлял. И оставался молодым вечно...
Теперь никто, слава богу, не заохает, если человек в одних трусах несется по проспекту Вернадского. Молодец, он убегает от старости! Он с детской непосредственностью лезет на «стенку», чтобы постройнеть. Очертя голову кидается в прорубь. Или женится на молоденькой. И настолько молодеет душой, что прямо впадает в детство.
Но это крайность. Все должно быть в меру.
Кроме одного: способности радоваться и удивляться! Именно в этом секрет! Не помню, кто-то сказал гениально: «О! Если бы дети знали, какими они станут взрослыми; если бы взрослые помнили себя маленькими — все в мире было бы прекрасно!»
Теперь вы наконец сообразили, где зарыта собака старости?!
Все глядят на меня и разводят руками: «Как это?! Почему?!» А вот так! Потому что в свои семьдесят семь я изо всех сил стараюсь сохранить в душе детство...
Прямо с утра проснуться с улыбкой, поиграть с солнечным зайчиком, взять тюбик с зубной пастой и удивиться — как они, черти, ее туда вталкивают?! А потом кинуть себя в пучину дел и целый день радоваться, что назавтра будет новое утро — удивительно радостное, как праздник!
Да, я не перестаю удивляться, не прекращаю выдумывать.
И, конечно, я просто выдумала, что мне семьдесят семь. По правде говоря, недавно стукнуло восемьдесят восемь, и с этим уж ничего не поделаешь. И еще. У моей младшей внучки давно нет никаких косичек, а наоборот — короткая стрижка, и в голове — сплошной ветер. Но я никогда не говорю ей «Не ври!», потому что знаю: она фантазирует, моя маленькая. Я запрещаю себе слова типа «Не бери!», «Куда идешь?», «Лена, зачем?!», «Ни в коем случае!».
Я с нею так — никогда. Потому что не забыла. Потому что помню себя в ее годы...
Я иду с ней. Мы входим. Я смотрю, как они танцуют. Я говорю:
— Ленка, ну кто сейчас так танцует? Вы движетесь расхлябанно и неопрятно, прямо как шимпанзе в период линьки!
И кричу тем, кто на сцене:
— Мальчики, дайте мне настоящую музыку! Потом подхватываю Ленкиного парня и, вступив в центр зала, темпераментно показываю, как бы это сделала я, будь чуть-чуть помоложе. Э-э-эх, где наша не пропадала!
...Первым выдыхается Ленкин кавалер. Меня тут же приглашает свежий партнер, но я успеваю расслышать вопрос, обращенный к нашей «старухе»:
— Старуха! это кто? Твоя старшая сестра, что ли? И Ленка отвечает:
— Дурак, это же моя ба-а-бушка!
— Врешь!
Нет, моя Ленка не врет. Она просто фантазирует. Потому что никакая я ей не бабушка. Я — прабабушка, которая ненавидит вопросы о возрасте.
«Сколько вам лет?.. Сколько вам лет?..»
Как будто годы хоть что-нибудь значат!
