Юмористический рассказ:
“Что значит быть редактором”
Игорь Данилов-Ивушкин
Пока редактор читал мое произведение, мохнатые брови его, словно живчики, то и дело вздрагивали от недоумения. Наконец он поднял голову и в упор глянул на меня.
— Что это, — говорит, — вы мне принесли?
— Как, — говорю, — что?.. Юмор. Что же еще? Рассказ юмористический.
— Рассказ?.. Простите, но, может, вас... это самое... до дома проводить? Может, вы себя плохо чувствуете, так не стесняйтесь. Если надо, я и машину вызову.
И с тревогой поглядывая на меня, редактор вышел из-за стола. Вышел, попытался обнять меня за плечи, чтобы я случайно не упал, но не тут-то было. Я не дался.
— При чем, — говорю, — тут мое самочувствие? Я вам юмор принес, а вы мне какую-то машину предлагаете. Не нужна она мне. К тому же у меня Буян есть.
Редактор ошеломляюще захлопал ресницами.
— Какой такой еще Буян?
— Обычный, — говорю. — Жеребец. Я на нем сюда прискакал и на нем ускачу. Ведь я за городом живу. Работаю старшим конюхом. Не просто конюхом, а старшим конюхом.
Редактор отступил на шаг и, не спуская с меня глаз, ожесточенно закрутил шеей. Будто галстук или воротничок его сдавливал.
— А при чем тут тогда... это самое... юмористический рассказ?
И тут я сообразил.
— Ах, вот оно, — говорю, — в чем дело!.. Теперь понятно! Значит, не хотите печатать! Да?
Видимо, и редактор все понял, потому как тяжело вздохнул.
— Ну зачем же, — говорит, — так? Просто мне ваш рассказ не понравился. Более того, вы уж извините, он настораживает... Ну, сами понимаете... В отношении... этого... здоровья вашего настораживает.
— Ага! - говорю. — Во как вы дело повернули!
Значит, за идиота меня принимаете! Ловко!
— Да бросьте, «ловко»! Дело в том, что вы на юмор замахнулись! Понимаете хоть это?
— Ну и что, — говорю, — что я на юмор замахнулся? Почему это я не могу на него замахнуться? Я на кого хошь замахнусь.
На всякий случай редактор отступил от меня.
— Я знаю, знаю. Вы такой... Но скажите, почему бы вам не написать о лошадях? Вы, чувствуется, их любите. Или о других животных.
От такого предложения у меня захватило дух.
— Ах, вот, — говорю, — оно что! Ну-ну!
— Что «ну-ну»?
— А то. Не верю я вам. Ну, что вам не нравится в моем рассказе? Что?.. Объясните, объясните!
И я так выразительно постучал нагайкой по голенищу, что редактор снова потянулся к моей рукописи.
— Н-да, — говорит, — ничего не скажешь — таких у меня еще не было. Ну хорошо, я попытаюсь вам объяснить, раз вы вполне здоровы. Я поначалу думал, что вы больны, а вы просто... этот самый... Ну да ладно...
Так и не договорив, кто я такой есть, редактор досадливо махнул рукой.
— Во-первых, — говорит, — мне заголовок не понравился. Что значит — «Не солоно хлебавши»? Это ни в коей мере не соответствует написанному. Теперь второе. Ваш рассказ начинается так: «Презирая врага, Костик повернулся к нему спиной и начал строчить из автомата».
Я в недоумении уставился на редактора.
— Ну и что, — говорю, — вам здесь не понравилось?
Левая бровь редактора остервенело выпрыгнула на лоб и приняла форму вопросительного знака.
— Как что?.. Ну зачем он, мать честная, к врагу спиной-то повернулся? Этот самый Костик? Ну зачем?.. Вот скажите мне!
— Что значит, — говорю, — зачем? Чтобы презрение свое показать.
Тяжело дыша, редактор озадаченно разглядывал меня.
— Вы это что, серьезно?
— Почему, — говорю, — серьезно? Это юмор такой. Конечно, несерьезно. Положил автомат вот так на плечо и пошел строчить налево-направо.
Ну что, разве не смешно?.. Я, помню, когда эту строчку придумал, так долго не мог успокоиться. И дед Матвей на конюшне хохотал до упаду.
Еле сдерживая себя, редактор покосился на меня.
— Да?.. А может, еще и лошади там смеялись?
— Ну-ну! — говорю. — Давайте, давайте!.. В общем, все ясно.
Выйдя из себя, редактор махнул рукой.
— Да перестаньте говорить глупости! Поймите — для того чтобы писать, надо учиться, учиться и еще раз учиться. А у вас вон ни одной запятой по тексту и всего одна точка, да и та над буквой «и».
«Ну, надо же, — думаю, — так разговаривать с человеком! Да это же гад паршивый!» А вслух говорю:
— Что там точки, запятые. Вы-то на что здесь?.. Штаны, что ли, просиживать?.. Я, может быть, второй... Щедрин... этот самый... Салтык... Я, может, в себе такие возможности чувствую, что вы, вон такой хилый, мне еще завидовать будете!
Редактор беспомощно оглянулся на дверь.
— Ну все, хватит! Идите свои возможности в другом месте демонстрируйте, а здесь газета! Все, разбежались!
— Ха! — говорю. — Это где еще в другом месте?.. До следующего города ни много, ни мало, а верст пятьсот скакать надо. А я же здесь неподалеку живу. За городом. Поэтому буду печататься там, где ближе. Слушай, да что ты в самом деле! Напечатай, а?.. Что тебе жалко, что ли!.. На Буяне покатаю. А хошь — на уток приезжай поохотиться. Ко мне еще не такие приезжали. Напечатай!.. Молчишь?.. Ладно. Тогда увидишь — все равно пробьюсь!
Редактор сунул руку в карман, и я тут же насторожился. Но нет, вижу, какую-то таблетку вытащил. Положил ее себе под язык, затем взглянул на часы и засобирался.
— Ну, — говорит, — теперь точно все. Пустите, мне надо на совещание! А вам, с вашими данными, считаю, в нашей газете делать нечего. Все, разбежались!
— Это, — говорю, — мы еще посмотрим. Тоже мне — «разбежались»!
Я вскочил на Буяна и поскакал к тем, с кем мы уток иногда в несезон хлопали. И можете себе представить _ через пару дней меня действительно напечатали.
И не только напечатали, но еще и радиоспектакль поставили.
