Юмористический рассказ:
“Деловое заседание”
Виктор Гастелло
Ученый секретарь посмотрел на присутствующих воспаленными глазами:
— Дорогие коллеги, здесь собрались, так сказать, сливки ученого совета, и я буду откровенен...
Все, почувствовав себя сливками, польщенно молчали.
— Итак, коллеги, сам Игорь Петрович решил у нас защищаться.
Наступила тишина, и было слышно, как этажом ниже лениво переругивались вахтеры.
— Игорь Петрович так добр к нашему институту, — продолжал ученый секретарь. — Вы обращали внимание на его лицо, когда он сидит у нас в президиуме...
— Если не спит, то лицо как лицо.
— Профессор Ломов, Александр Захарович, дорогой вы наш, сейчас не до шуток... Все должно быть гладко, никаких случайностей.
— Зачем ему кандидатская? — спросил профессор Марков, по слухам, ученый со всесоюзным именем.
— А кто сказал, что кандидатская? — ученый секретарь изобразил на лице крайнее удивление. — Берите выше, докторская...
Среди присутствующих возник нестройный шум, но ученый секретарь, как опытный дирижер, резво повел мелодию:
— Коллеги, вы недооцениваете важности момента... Поднимется престиж отрасли, вырастут возможности самого Игоря Петровича...
— А где ученые труды, где специальные знания, наконец? — загорячился было Марков.
— Дорогой Владимир Силыч, у Игоря Петровича знания в крови... Это все знают.
— А надо бы — в голове, — уточнил Ломов.
— Кровь в голове тоже бывает, и хватит об этом, поговорим по существу... У Игоря Петровича две брошюры в проблемной постановке, в них перспектива...
— Для домашних хозяек, — снова влез Марков, — они же популярные.
— Конечно, Игорь Петрович в интегралах не силен, но проблему в целом видит.
— Напрасные хлопоты в казенном доме, — сказал Ломов. — Сливки, конечно, будут «за», но есть еще плавленые сырки, они и прокатят «проблему в целом».
— Вот мы и подошли к главному, — заулыбался ученый секретарь, — расчет, коллеги, и еще раз расчет... Так кто может нам испортить обедню?
— Хотьков, Иван Хотьков! — закричали все дружно.
— Правильно, коллеги. Увы, Иван Хотьков — человек умный, но прямой, как эталонный метр, говорит, что думает. Есть еще корифей Пряхин — мудрый старец и молодой романтик Мочкин.
— Мочкин в больнице, сломал в горах ногу.
— Вот видите, коллеги, вроде пустячок, а приятно... я хотел сказать — огорчительно и надо будет навестить в больнице наше молодое дарование...
— Пряхина я беру на себя, — решительно заявил Ломов. — На плохих защитах он скучает, усажу его с собой.
— Пряхин может развалить защиту и сидя около вас!..
— А я ему подброшу интересный вопросик или дам просмотреть вашу последнюю статью... Старик начнет кипятиться — ему будет не до защиты.
Ученый секретарь сморщился, как будто проглотил крупную муху, но во имя дела взял себя в руки:
Александр Захарович, это не самая ваша остроумная шутка, но будем считать, что Пряхин нейтрализован... Остается Иван Хотьков.
Снова наступила томительная пауза. Предложений не было...
— Так кто возьмет Ивана Хотькова на себя?
— Тут другой случай, — сказал Марков. — Чем хуже защита, тем интереснее Ивану Хотькову. А уж выражения он подбирает не из дипломатического протокола, будьте уверены. — Марков покачал головой, засмеялся и от удовольствия зажмурился.
Ученый секретарь тоже зажмурился, но не от удовольствия.
— А как славно мы повеселились на последней защите в прошлом году, — продолжил Марков, — как там сказал Хотьков про диссертанта?.. У него семь пядей, правда не все во лбу...
— Владимир Силыч, вам бы все веселиться... Да, коллеги, тут ничего не придумаешь, спасти может только физическое отсутствие Ивана Хотькова на защите. Поэтому придется прибегнуть к крайней и, я бы сказал, чрезвычайной мере. — Ученый секретарь тяжело вздохнул. — Срочно дать Ивану Хотькову путевку на Золотые пески.
В наступившей тишине неожиданно громко и жалобно прозвучал голос Ломова:
— И я хочу на Золотые пески...
— Не все сразу... Конечно, коллеги, вы более достойны, но пускай это будет жертва ради науки. Вы — наша гордость, вы — наш актив, на вас можно опереться в работе...
Ученый секретарь еще долго говорил про заслуги и выслуги каждого в отдельности и коллектива в целом. Каждому были открыты глаза на его место в отечественной, а может, и в мировой науке. Все остальное казалось мелким и низменным...
И все же, выходя из конференц-зала, профессор Ломов, ни к кому не обращаясь, печально сказал:
— Вы чувствуете, как важно быть в науке принципиальным...
