А Мария Павловна еще раз оглядела молодых людей и задумчиво произнесла:
— Вот вы, значит, какие... Что ж, давайте договариваться. Жить вы будете в комнате Олега — нашего младшего сына. Он уехал с институтом на картошку. Вернется — подумаем, как жить дальше...
— Так мы вас стесним, Мария Павловна, — всплеснула руками Нюра.
— Очевидно, — согласилась Мария Павловна и продолжила: — У него в комнате тахта, стол...
— Спасибо. Тахта у нас имеется. Югославская. С абстракцией, — поспешила ее заверить Нюра.
— Хорошо, тахту уберем. Есть у вас еще мебель?
— Торшер. Такой, знаете, на одной ноге. Чешский. И два стула. Отечественных, — продолжала быстро сообщать Нюра.
— Что ж, для начала прекрасно. Что я еще хотела сказать? Я люблю чистоту и порядок.
— Это, конечно. Это само собой! — кивнул Сережа.
— Значит, при входе в квартиру, — объяснила Мария Павловна, — вытирать ноги — обязательно. Тушить свет в ванной, коридоре и так далее — тоже.
— Понятно, — поспешно закивала головой Нюра. — Мы в общежитии по этой части дрессированные.
— Сквозняков не устраивать, после курения — проветривать!
— Понял! — согласился Сережа и почему то переложил сигареты из одного кармана в другой.
— Готовить будете? — поинтересовалась Мария Павловна.
— Вряд ли, мы на заводе...
— Напрасно. Невкусно и довольно дорого. А рядом отличный магазин. Полуфабрикаты, молочные продукты. В кухне газ. Разумеется, аккуратно. Вот, пожалуй, и все, — наконец позволила себе улыбнуться Мария Павловна.
— Тогда спасибо за внимание, мы пойдем, — со вздохом облегчения произнес Сережа.
— Не смею задерживать.
— Еще раз спасибо за ласковый прием. Пошли, Нюра, — сказал Сережа, галантно пропуская Нюру вперед.
Нюра уже сделала несколько шагов по направлению к двери, но неожиданно и резко остановилась, покраснела, и ее глаза — спокойные, карие, вдруг засверкали, словно там, внутри, кто-то зажег маленькие фонарики.
— Мария Павловна, — воскликнула Нюра, — вы, конечно, извините, но мой Сережа, он очень хороший человек, только, как бы это сказать поделикатнее? — доверчивый. Вернее сказать, глупый. Говорит: ваш муж, то есть наш директор, пригласил нас в свою квартиру. А я говорю: «Не может этого быть. Он, наверное, пошутил». А он говорит...
— Да, он пошутил, — согласилась Мария Павловна и слегка побледнела.
— Видишь? Видишь? Видишь? — закричала Нюра, обращаясь к Сереже. — Я говорила, а ты...
Нюра закрыла лицо руками, заплакала и бросилась к двери, но Сережа схватил ее за локоть и остановил.
— Подожди, Нюра. Я кое-что скажу. — И Сережа отпустил Нюрину руку и обратился к побледневшей хозяйке дома: — Мария Павловна, я не такой уж глупый, как считает Нюра. Я понял, что Иван Николаевич пошутил... Понял, но подумал: «Почему нам еще полгода мыкаться и встречаться на бульварных скамейках? Переедем, будем каждый день попадаться ему на глаза, он что-нибудь придумает». Конечно, я некрасиво поступил. Воспользовался чужой промашкой. Так что, вы уж извините, нельзя нам переезжать. Не надо. Столько терпели, еще потерпим...
И, сказав эти слова, Сережа смущенно улыбнулся Марии Павловне и снова взял Нюрину руку.
— Нет, надо! — сказала Мария Павловна. — Вы правильно поступили. Надо ему попадаться на глаза!
— Что? — Нюрины красивые брови взлетели.
— Молодец ваш Сережа! Умница! Если уж разговор начистоту, то сперва я была против! Сами понимаете, посторонние в доме. Кому это приятно? Но теперь я вижу, что его промашкой вы правильно воспользовались.
Пускай подумает и поищет выход! — решительно заявила Мария Павловна.
— Нам так неудобно... — застеснялся Сережа.
— Ладно! Значит, переедете в субботу, а свадьба через недельку? — спросила Мария Павловна.
— Свадьбу мы сыграем в ресторане, — небрежно сказала Нюра.
Мария Павловна посмотрела на Нюру и улыбнулась. Будущие молодожены ей понравились, что называется, с первого взгляда, а теперь своей честностью и гордой независимостью совсем покорили ее.
— У вас что, имеются лишние деньги? — поинтересовалась Мария Павловна.
— Лишних, конечно, нет, — ответил Сережа, — но люди мы не бедные. А свадьба бывает раз в жизни и на это мероприятие у нас ассигновано шестьсот рублей.
— Сколько?! — ужаснулась Мария Павловна, и ее веселые морщинки устремились к носу, где и застыли. — Вы с ума сошли — хлопнуть такие деньги! Свадьбу вы отпразднуете дома, — решила она и обратилась к Нюре: — А фата у вас есть?
— Есть. Уже три месяца, — гордо сказала Нюра. — И белые туфельки...
Мария Павловна улыбнулась. Она вспомнила свою свадьбу. ЗАГС помещался в подвале, и, когда они с Ваней явились туда — регистраторша и заведующий завтракали: из солдатского котелка доставали картофель в мундире, макали в соль и с аппетитом ели. Они с Ваней переглянулись и оба почувствовали отчаянный голод. Очевидно, заведующий ЗАГСом по выражению их лиц понял, что они голодны, и пригласил к столу. До чего же это была вкусная картошка!
А зарегистрировали их позднее, после еды. И выпили. Совсем немножко. Заведующий, так же, как и Ваня, воевал на Втором Украинском, и, следуя законам фронтового товарищества, выпили сперва за Победу, а потом уже за молодоженов...
— Значит, фата есть, — проговорила Мария Павловна. — Это хорошо. Ну вот что: вы минуточку посидите, а я сейчас. —И Мария Павловна с легкостью, удивительной для ее полноватой фигуры, выпорхнула из комнаты на кухню. Она решила угостить молодых пирогом собственного приготовления.
- 6 -
Нюра и Сережа остались одни и посмотрели друг на друга. Последовал быстрый и выразительный обмен взглядами, улыбками и сдержанными жестами. Все это напоминало короткую и точную сцену времен Великого Немого, когда все было понятно и без длинных и явно затянутых разговоров.
Их немой диалог прервал донесшийся из коридора звонок у входной двери. Сережа взглянул на стенные часы и тихо сказал Нюре:
— Наверно, Иван Николаевич. Держись, Нюра!
— И ты не очень нахальничай, — так же тихо ответила Нюра, после чего оба застыли в напряженных позах.
- 7 -
Это и вправду был Иван Николаевич.
— Ну что, приходили? — спросил он взволнованно у открывшей ему дверь Марии Павловны.
— Приходили, — почему-то шепотом ответила на его вопрос Мария Павловна.
— И как?
— Выгнала в три шеи!
— Маша! Ты же обещала... — укоризненно проговорил Иван Николаевич.
— Ладно, Ваня, не волнуйся. Сидят в столовой. Очень милые ребята. И зря ты их обижаешь!
— Я?!
— Да, ты! Конечно, им следовало дать квартиру. У бедной девочки фата уже лежит три месяца. А сейчас иди в столовую. Я угощу их пирогом, а ты, будь любезен, открой бутылочку вина.
Иван Николаевич в крайнем изумлении смотрел на свою жену.
— Вина? Ты хочешь, чтоб я с ними распивал вино?
— Ничего предосудительного не вижу, и на твоем авторитете это не отразится. У тебя в кабинете стоит... как его? венгерское, «Бычья кровь». Давай, давай, шевелись! В конце концов, это твои гости! — поторопила мужа Мария Павловна.
— Хорошо, я, конечно... — пробормотал Иван Николаевич и направился в свой кабинет. — И правда, почему не выпить?
Они не так часто приходят к нам в гости, — неожиданно заявил он Марии Павловне.
— Не огорчайся, Ваня, — успокоила его Мария Павловна, — с субботы они у нас будут ежедневно!
- 8 -
Тем временем Нюра и Сережа вполне освоились в директорской квартире. Столовая, в которой они сидели, им очень понравилась. Стол, стулья и невысокая горка для посуды были из светлого неполированного дерева. Массивные часы раскачивал тяжелый маятник, который неторопливо отсчитывал полновесные секунды. На стенах висели портреты Ивана Николаевича, Марии Павловны и, очевидно, их детей. Портреты были моложе своих хозяев лет на десять, и поэтому, взглянув на Марию Павловну, можно было понять, как время обращается с молодыми и красивыми женщинами. Ивана Николаевича оно тоже не пощадило: присыпало нетающим снежком волосы, нарисовало на лице морщины и тяжелые складки. Впрочем, подобным образом время обращается со всеми, хотя все на это реагируют по-разному.
— Красивая была женщина, — вздохнула Нюра.
— Почему была? Она и сейчас вполне, — отметил Сережа и переменил тему разговора: — Ты, главное, не робей, не тушуйся и веди себя с достоинством. Не девчонка все-таки... Через неделю замужняя женщина!
— Скажи, пожалуйста, какой глава семьи, — обиделась Нюра.
— Да, глава. Это ты считаешь, что я глупый. А Мария Павловна обо мне другого мнения, — сказал Сережа. — Ох, и союзничка мы нашли. Держись теперь, Иван Николаевич, наш дорогой директор!
— Видишь, как все устроилось, а ты хотел уходить с завода, — упрекнула Сережу Нюра.
— Я хотел?! — возмутился Сережа. — Это ты меня подбивала! Если хочешь знать, когда Иван Николаевич задумался, я даже испугался: а вдруг подпишет?
— И все-таки хорошо, что ты меня послушал и написал заявление, — повернула вопрос по-другому Нюра.
— А что тут хорошего?
— Не было бы этого заявления, не были бы мы в этой квартире! — вполне резонно заключила будущая жена Сережи, которая, как и большинство жен, в спорах с мужьями умеют доказать свою правоту.
— Ну, знаешь...— хотел возразить Сережа, но в столовую вошел улыбающийся Чижов.
— Здравствуйте, будущие соседи! — весело сказал он и поставил на стол бутылку венгерского вина.
— Здравствуйте, Иван Николаевич! — перебивая друг друга, ответили Нюра и Сережа.
— С Марией Павловной познакомились?
— Замечательная у вас жена, Иван Николаевич! — с жаром произнесла Нюра.
— Душа-человек! Все понимает с полуслова! — поддержал ее Сережа.
— Знаю. Только вы ей об этом не говорите. Чего доброго зазнается!
— Вот оно что, — сказала Мария Павловна, входя в столовую. — А зачем мне зазнаваться? У меня и без этого дел хватает плюс общественная работа. И плюс ликвидация последствий твоих остроумных шуток! — Она выразительно посмотрела на Ивана Николаевича.
— О чем ты, Машенька? — притворно не понял Чижов.
— Не смущайся, Ванечка, ребята в курсе, и мы добились полного взаимопонимания. Беседа прошла в теплой и дружественной атмосфере. Верно?
— Верно, — с энтузиазмом подтвердила Нюра.
— Тогда — прошу к столу, — проговорила Мария Павловна, ставя на стол большой, румяный пирог.
— Ой, что вы, Мария Павловна... — начала Нюра.
— Нюра, я этого не люблю. Хотите попробовать пирог? Ну?
— Хочу! — хоть и не сразу, но честно призналась Нюра.
— Зачем же это ломание: «Ой, что вы, Мария Павловна»? А ну, живо к столу!
— Хорошо, Мария Павловна.
— То-то! У меня дисциплина! — Она погрозила пальцем Нюре и повернулась к Ивану Николаевичу: — Поскольку их свадьба через неделю, предлагаю выпить за новобрачных, которые некоторое время будут нашими соседями. Я, Ваня, подчеркиваю: некоторое время!
— Вас понял, — поклонился Чижов.
— И правда, пора подумать о молодоженах. Ты вспомни, еще недавно была проблема: ясли. Взялись и решили!
Яслей теперь хватает. Значит, и эту проблему можно решить? Как ты думаешь? Чижов промолчал.
— Просто необходимо, —поддержал Марию Павловну Сережа. —Надо ж понимать, если не будет молодоженов, то и ясли не понадобятся.
Мария Павловна рассмеялась:
— Молодец, Сережа! Точно сформулировал. А Иван Николаевич поднял бокал с вином.
— Согласен. За здоровье молодых!
— И за то, чтобы ясли никогда не пустовали, — добавила Мария Павловна и подняла свой бокал с густым рубиново-красным вином.