Юмористический рассказ:
“Самопожертвование”
Игорь Данилов-Ивушкин
Настроение у меня в тот день я бы не сказал, что было паршивое. Наоборот даже. Эдакое балагурное. Иду я по улице и тут вижу: бананы продают. Ну и решил купить, потому как в жизни не ел их.
Пристроился к очереди, жду. Ну, а поскольку до бананов было еще далеко, начинаю делиться с людьми радостью.
— Эх, — говорю, — и жизнь у меня теперь начинается! В новом доме комнату дали. Вчера въехал. Благодать!.. Не то что раньше к колонке за водой бегал. Теперь на кухне, в ванне, везде кранчики. И всего еще один съемщик со мной жить будет.
Рассказываю людям о своей радости, делюсь с ними, и они, чувствую, понимают меня. Похоже даже вместе со мной радуются. Вопросы всякие задают. «Солнечная ли сторона? Не шумно ли под окнами?..» На все это охотно даю ответ.
— Да, не шумная. Так тихо, что кровь в жилах стынет. Вот, только не знаю, что за съемщик жить будет. Не дай бог, с детишками. Шума от них много. Сам-то я человек тихий, культурный.
Вот так до подхода к бананам и коротаю время в очереди. И тут, надо такому случиться, мушка ко мне в нос залетела. И так зашевелилась там, подлючая, что щекотно стало.
На полуслове обрываю разговор и, кривя лицо, начинаю ртом дергать.
— Ап... ап...
И, наконец, как чихну! Да не просто так, скромно, а с эдаким истошным криком. Аж очередь вся присела.
Голос у меня зычный, и на легкие, тьфу-тьфу, никогда не жаловался.
Бабка какая-то, что стояла рядом со мной, испуганно закрестилась и, озираясь, поскакала на трех ногах к продавщице. Остановилась там и, тыча в меня палкой, что-то горячо зашептала ей.
Но дело было не в бабке. В тот момент, когда я чихнул, женщина, что стояла передо мной, зажала уши, а потом, когда все стихло, обернулась и шутливым голосом мне говорит:
— Ох, как страшно! Смотрите, так всех заразить можете.
Ничего такая женщина. Вид благородный. На врачиху похожа. И сетка со шляпки спускается. Будто комары у нас в городе.
Но меня благородством не возьмешь. Я сам благородный. Поэтому тут же вскидываюсь на ее реплику.
— Что-о?? — говорю. — Что ты ска-зала?!.. Кто зараза? Это я — зараза?..
Женщина оробела и сделала попытку улыбнуться.
— Да бог, — говорит, — с вами! Я вовсе даже не так сказала.
— Как не так сказала?.. Вы слышали, люди добрые! Она не так сказала!.. Но заразный, забодай тебя комар, это разве не значит, что я и есть зараза?.. Это разве не одно и то же?.. А?.. Ну, так что?
И я запылал таким негодованием, что женщина не удержалась, откинула со своего лица сетку и беспокойно глянула на меня.
— Вы что, серьезно?.. Или шутите? От этих слов я завелся еще больше.
— Вы слышали, — говорю, — граждане! Меня оскорбили, и я же еще шучу! Первый раз встретила человека, а уже такими словами!
Убедившись, что я вполне серьезен, женщина залилась румянцем и снова под сетку спряталась. Это чтобы ее бестыжего лица не было видно.
Но мой буйный голос настиг ее и там.
— Подумаешь, шляпу нацепила! Да еще с сетью! На кой тебе сеть-то, кикимора болотная? В лесу, что ли?
Вот, так высказываю ей все, а очередь, чувствую, за меня. Потому как помалкивает. А женщина не отвечает. С болезненным видом закусила накрашенную губу и молчит.
— Чего, — говорю, — отвернулась-то? Стыдно стало?.. Вот не дай бог с такой в одной квартире жить. Сразу убежал бы куда глаза глядят. Интеллигентного человека такими словами! Это надо же!.. Да я, если хочешь знать, на мясокомбинате работаю. Какая же я после этого зараза?.. Ну, что молчишь?.. Вы слышали, граждане, как незаслуженно меня оскорбили!.. Да я каждый день самолично по сорок коров и свиней убиваю. Кувалдой меж глаз. А кроликам — шило в нос.
Только это я сказал про шило, вдруг, слышу, в очереди такой визг начался, что я поморщился. И все врассыпную бросились. Одна только эта женщина осталась.
Развернулась и с такой ненавистью посмотрела на меня, что аж мороз пошел по коже. Никогда не видел, чтобы женщина так на мужчину смотрела.
Поэтому, пугаясь ее взгляда, говорю:
— Ну, ч...че-го, чего? Чего з...зен-ки вылупила? Лучше вспомни, какое некультурное слово сказала. За это м...мож-но и пятнадцать суток схлопотать. Газончики за бесплатно стричь будешь.
А она и про бананы забыла. Стоит, глазами меня жалит. Даже не узнать в ней ту благородную женщину. Так сжала зубы, что, слышу, они аж трещать начали. А нижняя губа при этом мелко-мелко запрыгала. Наконец, справилась с собой и, глотая слова, говорит:
— Жизни бы не пожалела, чтобы извести такое ничтожество! Вот именно такое! За это не грех и умереть, чтобы другим легче было!
На следующий день сижу я, смотрю телевизор и тут слышу, кто-то позвонил в квартиру. Открываю дверь и... шаг назад делаю. Она никак! Протер глаза... еще протер... Точно, она!
Секунд десять мы так, не мигая, друг друга разглядывали. И вот тут-то, забодай ее комар, мне стало страшно. Первый раз в жизни перед женщиной стало страшно. Да еще культурной... Насколько бабы у нас на мясокомбинате голосистые, но и те меня побаиваются. А эта, словно ведьма какая!
— Ч...че-го, — говорю, — н...на-до?.. Чего п...пристала?
— А ничаво! — говорит. — Ну-ка, открой, открой дверь пошире, гусь лапчатый! Да пропусти меня!
— К...ку-да, — говорю, — пропусти? Здесь я живу!
А она как-то по-змеиному глянула и потрясла перед моим носом бумаженцией.
— Между прочим, — говорит, — у меня смотровой вон на ту комнату. И ты, чучело, теперь узнаешь, на какие жертвы способна порядочная женщина! Это когда ее из себя вывели!
