Юмористический рассказ:
“Три желания на счастье”
Татьяна Слуцкая
Некоторые считают, что я слегка не в себе. Чуть-чуть... Хотя существует мнение, что не только я, но и все человечество где-то на грани.
Вот вы, например. Вы никогда не говорите вслух, оставаясь наедине с собой? Нет?.. А лежа в ванне, не высказываете своему шефу все, что вы о нем думаете, когда видите эту рожу?.. Тогда еще. Не хочется ли вам взмахнуть иногда крылами, чтобы подняться высоко-высоко, выше крыш и телевизионных антенн, оставляя далеко внизу все очереди за докторской колбасой, все невысказанные претензии и все невымытые кастрюли?
Лично мне — хочется очень. Настолько, что я загоняю эти желания в свои сны. Уж там-то никто не мешает резвиться среди облаков и, смеясь, раскачиваться на золотом серпике ночного светила — первая остановка Полярная звезда, а дальше — по требованию. Но какими бы яствами ни потчевала меня подружка — Большая Медведица, все равно я просыпаюсь в родном Медведкове от толчка в бок.
— Очнись! — требует муж. — Ты смеешься во сне как ненормальная!
«Уж и посмеяться нельзя...» — проносится мысль. И летит опять во Вселенную, прямо к веселому застолью, где осталась нетронутой моя порция рябчика под бриллиантовой пылью. А также моя тапка со смятым задником, кажется... Шарю босой ногой по холодному полу — тапки действительно нет. Вот растяпа!
— Ты что все шуршишь, слушай? — возмущается муж. — Можно в этом доме заснуть?!
Я оправдываюсь:
— Ах, да шлепанец я в космосе потеряла. Спи себе.
— Ладно, в другой раз заберу. ТАМ никогда ничего не пропадает бесследно.
Муж быстро зажигает свет, трогает мой лоб и задает ряд интимных вопросов о состоянии моей психики, моего желудка и умывалась ли я на ночь.
— А как же?! — возмущаюсь я.
— Тогда почему у тебя нос выпачкан чем-то серебряным?
— Звездная пыль, наверное, — говорю сквозь зевоту первое, что приходит на ум. Не стану же я объяснять ему про рябчика, которого успела только понюхать?
— Бедная, бедная... — шепчет муж, прижимая к себе мое ветреное тело. — Как же, должно быть, ты несчастна со мной, таким сверхнормальным?!
Мне хочется возражать, но и силы, отпущенные на земное сопротивление, кончаются, и я начинаю куда-то проваливаться, прова-а-аливаться, освобождая дух для новых встреч и свиданий. Туда, где меня кто-то ждет, я чувствую...
— Здравствуй, детка! — шепчет вкрадчивый голос. — Прости, что вызвал. Надо, очень надо потолковать.
Хорошо, что на Земле сейчас поздняя осень и приходится спать в пижаме, не то бы оказалась перед совершенно незнакомым мужчиной в чем мать родила. Смуглый и дьявольски красивый, он сидит у костра, накинув на плечи черную мантию. Сидит и шевелит прутиком угли.
— Присаживайся, детка. Не хочешь печеной картошечки?
Тут мне, грешным делом, подумалось, что там, на небе, угощают рябчиками под бриллиантовой пылью, а здесь?..
Прочитав мою мысль, Незнакомец криво усмехнулся:
— Не в жратве счастье, детка!
— А в чем же? — задала я тот иезуитский вопрос, который миллион раз слыхала от мужа в связи со всем тем, что казалось ему пережаренным, недоваренным и подгоревшим.
Незнакомец выкатил из пепла пару обугленных клубней и, разломив один, стал жевать его вместе с банальными фразами:
— Каждый, детка, понимает счастье по-своему...
Все это сугубо индивидуально. — В тишине, ошалев от бессонницы, чирикнула какая-то птаха. — Слышишь? Воробышек вон клюнул что-то, и счастлив, — чив-чив!
— Но человек не воробышек! — горячо возразила я.
— Почему — чив-чив? Хапнул некто авоську зрелых бананов вместо гнилой капусты... Урвал шестую модель вместо старого самоката... Ухватил все цветное, изолированное, безразмерное — вот и...
— Что «вот»? — перебила я. — Это воробьиное счастье! — И тут меня осенило цитатой: «Мир погибает, задушенный своим трусливым и подлым эгоизмом. Когда эгоистическое счастье — единственная цель жизни — жизнь очень скоро оказывается лишенной цели...»
Я остановилась, переводя дыхание. И услышала душераздирающий хохот:
— Ой, уморила! Ха-ха! Ну детка! Ха-ха, перестань чирикать!
— Это, между прочим, не я, а Ромен Роллан!
Но мистер Икс не унимался, он прямо погибал от смеха.
И тогда я сомкнула уста в твердом намерении: больше ни слова! Буду молчать о великом французе, который отдал людям все — свой талант, бессонные ночи и величайшее напряжение души. Счастливец, ему было что отдавать. А я?.. Интересно, кому нужна моя очарованная душа со сдвигом?!
— Мне нужна, — прошептал Незнакомец. — Очень нужна! Я бы с удовольствием поменялся: ты мне свою душу, а взамен...
— Что? — слабо пискнула я.
— Да все что угодно! Счастье, например. Хочешь? А конкретнее — три желания. Любые! Самые фантастичные!
Я опустилась на пенек, почувствовав слабость в ногах. На воспаленный мозг давил груз ответственности за себя и все человечество. Думать мешал воробей, он громко чирикал над ухом. Я поморщилась и сказала: «Кыш!» Незнакомец щелкнул пальцами, и тут же потухающий костер взметнулся, выбросил вверх желтую руку и швырнул мне на колени дымный комочек с разомкнутым клювом.
— Думай, детка, думай — щекотал ухо бархатный шепот.
— Всего три желания! Не просчитайся! Не ошибись! Не прогадай!
— А чего гадать? И зачем считать? Я и так знаю...
— Понял. У вас ведь поется: «Люди гибнут за металл». — И он уперся взглядом мне в переносицу.
— Вообще не хочу, чтобы люди гибли, — упрямо сообщила я. — Хочу мира и спокойствия. Везде. На всем белом свете.
— А для себя?
— Это для меня!
Он поскреб голубой подбородок:
— Ну, предположим... А второе желание?
— Я хочу, чтобы процветала моя страна. Слышишь?
— Не глухой, — обиделся мистер Икс. — А для тебя лично? Думай!
Я стала думать. Но по размышлении зрелом решила, что так правильно. Ведь если всем хорошо, то мне и подавно.
— Ну-ну, вольному воля, — усмехнулся Незнакомец, полыхнув глазами. — Осталось еще одно желание. Всего одно! Самое последнее!.. Ну?.. Квартира из пяти комнат? Машина с искусственным климатом? И водитель весь в белом... Нет?.. Хорошо, тогда муж — нобелевский лауреат?.. Тоже нет?! — Он совсем обиделся и, как мне показалось, стал ужиматься в размерах. — Чего ж ты хочешь, детка? Лично себе? Для тебя одной?! Круиз вокруг Европы? Бессмертие? По десять каратов на каждый палец? Две ванны — голубая и розовая?
— Зачем мне две ванны? — искренне изумилась я.
— Чтобы не ждать соседа, пока он... это...
— Но у меня отдельная квартира. Там живут дорогие мне люди. И я хочу, чтобы им было хорошо. Всем, а не мне одной!
— Да сколько же их? Всех-то?
— Много. Моя большая-пребольшая семья...
В воздухе отчетливо запахло серой, и я увидела, как из-под черной мантии выглянуло копыто.
— И ты считаешь, детка, что это возможно, — хмыкнул он, — счастье для всех?!
У меня в носу запершило, я изо всех сил зажмурилась и чихнула. Когда открыла глаза, мистера Икса как ветром сдуло. Только в костре, среди углей, подернутых пеплом, дымилась черная мантия.
Но мне все равно не хотелось оставлять этот вопрос без ответа. И, набрав в легкие воздуха, я заорала:
— Да! Это возможно! Если очень захотеть! Если не думать только о себе лично! Если работать и жить азартно! И любить!.. Не только себя!
И мудрое эхо откликнулось:
— Это и будет — для себя лично...
— Проснись! Проснись немедленно! — услышала я рядом.
— А? Что? Который час?!
— Ни свет ни заря, — успокоил меня муж. — Почему ты стонала во сне? Почему от тебя несет дымом?.. О-о-о! Что у тебя в руке, ненормальная?
Я опустила глаза. На ладони лежал дымный комочек с разомкнутым клювом. Пальцы почувствовали едва ощутимое шевеление крыла. Воробей открыл бусины глаз и внятно сказал:
— Чив-чив!..
