Юмористический рассказ:
“Вы больше ничего не хотите добавить?”
Игорь Данилов-Ивушкин
Я раньше никогда не шил костюмов. Как чумы боялся закройщиков. А тут отважился. Больно костюм хорошо сидел на моем приятеле.
И вот я в ателье. Портниха, эдакая аппетитная блондинка, побегала по мне сантиметром, записала что-то в квитанцию и говорит:
— Через месяц будет готово. У вас все?
— Все.
— Все, все, все? И больше ничего не хотите добавить?
Сказала и как-то многозначительно с моего кармана на свой зачем-то взгляд перевела.
— Нет, — говорю, — ничего не хочу добавить. Единственное только прошу, чтобы без морщинок было.
Ничего больше она не сказала. Сразу строгая стала. Забрала материал и ушла.
А через месяц, как мы и договорились, я снова прихожу в ателье.
Ух, наконец-то в новый костюм облачусь!.. Радостный такой одеваю на себя брюки и... замираю от ужаса... Что такое?.. Штанины в гармошку и далеко-далеко за каблук выскакивают, а в бедрах ширина... Ну, знаете! Наверное, чуть уже лошадиной талии! Да это же кошмар какой-то!
А блондинка и глазом не моргнет.
— Ну, что? — говорит. — Неплохо ведь, верно?
Я же стою и слова не могу вымолвить, таращусь. А она брюки мне под горло вздернула, где-то в середке застегнула, и они, вижу, держаться стали. Потом развернула пиджак и с любовью накинула мне на плечи.
Вот здесь я уже закричал. От страха. Настолько все было неожиданно. Рукава так сшиты, ну словно для дрессировки собак были задуманы, а лацкана... лацкана, точно два ослиных уха торчали. Пугало огородное, да и только.
На мой крик к нам в кабину заглянул еще один портной. Увидел меня, поперхнулся и стал в кулак кашлять. Потом всплеснул руками.
— Великолепно! — говорит. — Сорок лет проработал, а такого покроя еще не видывал. Вы потом, Полина Аркадьевна, научите. У меня тоже один клиент есть интересный.
И опять, кашляя, удалился.
Но я не такой дурак, каким кажусь с виду.
— Вы уж, — говорю, — извините, но придется... это самое... переделать. Поуже надо будет.
Блондинка, как услышала это, так даже в лице переменилась.
— Да вы что? — говорит. — Это же последний крик моды! Вон, наш лучший закройщик приходил, слышали?
Но увидев мои горящие глаза, стала покорно снимать с меня пиджак.
— Смотрите, — говорит, — мне нетрудно. Только не пожалейте потом... У вас все? Больше ничего не хотите добавить?
«Тик, — думаю, — у нее, что ли, на нервной почве».
— Нет, — говорю, — больше ничего не хочу добавить. Только, чтобы не было больше эдаких фасонов.
Абстрактных. Я, видимо, для них еще не созрел. Поуже надо.
— Что ж, — говорит, — можно и поуже. Если у вас больше ничего нет, то через недельку зайдите. И как-то нехорошо на прощанье мне улыбнулась.
Приезжаю через недельку. Все готово. Другой фасон. Только в этот раз пиджак стал жилет напоминать, а брюки... брюки до того в обтяжку стали, что чуть ли не с мылом пришлось надевать их. Ни присесть, ни шагу сделать. Как встал, так в этом положении и держат.
Не знаю, как я смог, но здесь я впервые распетушился. Да здорово так, что сам не помнил, что говорил. Стал стаскивать с себя брюки, а они ни туда, ни сюда. Без обратного хода, оказывается, сшиты. Точно присосались. Хорошо еще посторонние люди в ателье были. С криком «Эх, дубинушка, ухнем!» уперлись в меня ногами и кое-как содрали. И тут у меня началась истерика.
— Не буду, — кричу, — брать ерунду эту! Ох, жулье! Ох, без ножа зарезали!..
С каменным выражением лица блондинка принесла стакан воды, побрызгала мне на лицо и говорит:
— До чего ж вы капризный... Ну, хорошо, хорошо я вам так и быть другой фасон пошью. Карманы эдак поперек сделаю, а пуговицы... Хотите они сзади застегиваться будут? Вся Европа сейчас так носит...
Снова побрызгала мне на лицо, и когда я пришел в себя, то стал грубить ей.
— Не ум...уме-ете, — говорю, — шить, т...так не беритесь!.. Я т...тоже так могу!.. И вообще, не н...нужен мне такой костюм!
Но у блондинки ни тени смущения. Спокойная такая.
— Хорошо, — говорит, — мы тогда продадим его. Вы больше ничего не хотите добавить?
«И что это она, — думаю, — заладила со своим «добавить»?
— Нет, — говорю, — ничего не х...хо-чу добавить. К чертовой м...мате-ри продавайте его!
— Что ж, приходите через недельку. Прихожу опять через недельку.
— Нет, — говорит, — еще не продали. Сейчас лето, многие в отпусках, поэтому очень туго с покупателем. Может, до зимы потерпите?
Я так и взвился.
— Да как вы смеете! И тут она оживилась.
— Хотя, — говорит, — знаете что?.. Помогите нам.
— Как это?
— А очень просто. И она научила.
Увидев какого-нибудь человека, проходящего мимо ателье, я подскакивал к витрине и, как сумасшедший, орал во все горло:
— Вот это костюм! Вот это шьют!.. Ну, молодцы! И, озираясь, как бы кто не опередил, делал вид, что бегу покупать его. А потом выходил и все начинал сначала.
Особенно я усердствовал в часы пик, когда народу было много.
Что-то дня три я так поорал. Даже слегка надорвался. А на четвертый, вижу, ко мне трое в белых халатах подходят. Двое, эдакие каменотесы — видимо, санитары, и одна женщина, — видимо, врачиха. Очень похожа на ту блондинку, только у этой волосы каштановые и все лицо в веснушках.
Санитары с ходу взяли меня под руки, а врачиха подошла и, чуть ли не на лоб мне веко вздернула. Заглянула под него и говорит:
— Давно сбежали?
Я сделал попытку вырваться.
— Что значит с...сбе-жал?.. Откуда?
— Как откуда?.. Из психиатрической больницы, конечно.
— Да вы что?.. Как вам не стыдно! Врачиха продолжала меня разглядывать.
— А почему же, — говорит, — вы тогда так усердно этот костюм нахваливаете? А?..
Я воспрянул.
— Как почему?.. Да потому что он мне нравится!.. Вы только сами взгляните на него!.. Что, разве нехорош?.. Эх, молодцы! Умеют же шить!
— Да, — говорит, — неплохо сшит. Только почему вы его не покупаете?.. Нет, тут что-то не то. В общем, мы вынуждены вас доставить куда следует. Годик, два полежите, а там видно будет. Пойдемте!
Но я не дался.
— Подождите! — говорю. — Да кто вам сказал, что я не покупаю его?.. Как раз наоборот. Ну-ка, отпустите меня!
Санитары недоверчиво уставились на врачиху, та на меня. Потом она сделала знак.
— Отпустите, — говорит, — его. Может, действительно ошибаемся.
— Конечно ошибаетесь! Конечно!.. Вот смотрите!
И через минут пять я выбегал из ателье со своим тщательно упакованным костюмом. Выскочил, испуганно покосился на карауливших меня санитаров и торопливо побежал к автобусу.
